Когда сгущается тьма - Страница 110

110

— Но у нас гости…

— Они могут подождать несколько минут.

Мать некоторое время размышляла над ее словами. Полный гостей дом давал ей отличный предлог и сейчас уклониться от беседы, но она, вероятно, поняла, что и без того слишком долго игнорировала дочь.

— Так о чем же ты хочешь со мной поговорить?

Алисия усадила мать в кожаное кресло, стоявшее в центре комнаты, и села напротив в такое же. Их отделял друг от друга мраморный постамент, находившийся в семье с незапамятных времен и служивший в последние годы столиком для коктейлей. Алисия в подростковом возрасте драпировалась в простыню, как в тогу, влезала на этот постамент и, пряча руки за спиной, изображала Венеру Милосскую. Что и говорить, эта комната была исполнена самых противоречивых чувств.

— Как ты думаешь, я должна простить папу? — пристально посмотрела она на мать.

— За что?

— Думаю, ты сама знаешь, и тебе не нужны мои объяснения.

— Твой отец любил тебя сильнее, нежели большинство отцов любят родных детей.

— Вся его жизнь была одна сплошная ложь, и он сделал меня ее центром.

— Его любовь к тебе не ложь.

— Это не аргумент, — покачала головой Алисия.

— А что тогда аргумент?

— Правда, — сказала Алисия, — вот что в конечном счете решает все.

— Правда заключается в том, что твой отец потерпел жизненный крах из-за того, что какой-то террорист взорвал в кафе бомбу, убившую его жену и дочь. Ему потребовалось много времени, чтобы найти причину жить дальше, и такой причиной стали мы с тобой.

После этих слов противоречивых чувств и эмоций только прибавилось. Но Алисия чуточку смягчилась.

— Почему ты согласилась взять приемного ребенка?

— Мы очень хотели иметь детей. Но я так и не смогла забеременеть.

— Ты знала о моих биологических родителях?

— Конечно, нет. Я думала, что удочерение состоялось по всем правилам.

— Но папа-то знал, что это не так.

Мать пожала плечами, словно пытаясь ей объяснить, что некоторые вопросы лучше оставить безответными.

— Как я уже говорила, эти люди разрушили его жизнь. Должно быть, он так понимал справедливость.

— Подожди секунду. Ты что — хочешь сказать, что мои биологические родители подложили бомбу, убившую его семью?

— Ну нет. Я ничего не знаю про этих людей — ни кем они были, ни чем занимались. Но при всем том являлись повстанцами.

— Стало быть, заведомо виновны?

Мать не ответила, но Алисия упорно ждала, не желая, чтобы она отделалась молчанием. Наконец мать сказала:

— Надо понимать, какое тогда было время. Твой отец, я уверена, стремился только к тому, чтобы дать любящую семью и обеспечить безоблачное будущее невинному ребенку, чьи родители отнюдь не были невинными.

Алисия кивнула, но не потому, что согласилась с матерью, а просто уяснив ее позицию.

— Давай на время оставим вопрос, есть ли смысл в подобной логике. Меня больше беспокоишь ты и твои слова.

Шум, все время доносившийся из-за двери, неожиданно усилился. Судя по всему, прибыла новая партия гостей. Уходить же, похоже, никто не торопился.

— Нам действительно пора спуститься, — сказала мать.

— Я уже почти закончила.

— Мы можем поговорить об этом позже.

— Нет, я хочу поговорить об этом сейчас.

Металл, прозвучавший в ее голосе, поверг мать в оцепенение, но еще больше удивил саму Алисию. До сегодняшнего дня она говорила и себе, и другим, что не желает знать некоторые вещи. Но сейчас все изменилось. Ее биологическая бабушка не являлась больше некоей абстракцией. Алисию также сильно затронули слова Джека о невинной женщине, которая принесла себя в жертву, дабы правда восторжествовала. Она не могла забыть о повитухе, которая, уловив чутким ухом имя, выкрикнутое роженицей в пароксизме душевной и физической муки, на основании одной этой скудной информации ухитрилась разыскать бабушку ребенка, за что и расплатилась впоследствии собственной жизнью. Алисия поняла, что устала прятаться за пустыми, лживыми словами.

Мать, собравшаяся было встать с кресла, снова откинулась на подушки.

— Ты помнишь видеокассеты с записями аргентинских мультфильмов, которые мы с папой любили смотреть вместе? Те, что про ведьму? — спросила Алисия.

— «La Bruja de la Cachavacha»? Конечно, помню.

— Мои биологические родители содержались в секретной тюрьме, которая называлась La Cacha. Ей дали это название в честь мультфильма, поскольку главной героиней там была ведьма, которая умела делать так, чтобы люди исчезали.

Мать опустила глаза.

— Довольно зловещее совпадение.

— Если только это совпадение.

— Брось, Алисия. Твой отец не мог знать названия этой тюрьмы.

— Почему?

— Как он мог… как мог нормальный человек сидеть рядом с маленькой девочкой и смотреть с ней эти мультфильмы, зная, что ее родители умерли в тюрьме под названием «Ла-Кача»? Это как минимум негуманно.

— Согласна.

— В таком случае твой отец должен был быть настоящим социопатом.

— Да, — сухо сказала она. — Должен был.

Мать поняла, на что намекает дочь, и чуть не выпала из кресла.

— Этот разговор зашел слишком далеко. После того, что произошло на прошлой неделе, у тебя неизбежно должны были возникнуть вопросы, и я могу это понять. Но глумиться над памятью отца, да еще в тот день, когда он лег в могилу, я тебе не позволю.

— У меня также есть ряд вопросов о женщине, на которой он был женат.

— Ты и меня собираешься оскорблять?

— Вспомни свидетельство о рождении. Там сказано, что в момент удочерения мне исполнилось два года, хотя в то время мне было всего две недели.

110